Владимир Познер: «В журналистике без сомнений никак нельзя»

Декарт сказал: «Мыслю — следовательно, существую», я сказал бы: «Сомневаюсь — следовательно, мыслю». У нашего мозга нет более значимой функции. Вся эволюция есть не что иное, как результат сомнений. Чем лучше развита способность сомневаться и формулировать вопросы, тем выше интеллект (вспомним Сократа, Эйнштейна, Дарвина, Гегеля, Маркса). В конечном счете все сводится к одному-единственному слову: почему? Если лишить человека этого слова, он превратится в животное.

 Владимир Познер "Прощание с иллюзиями"


Известный журналист и телеведущий  об одиночестве, поиске, сомнениях, Британии и будущем «плавильного котла» в Европе специально для The Business Courier. 

Откуда вы черпаете энергию и оптимизм? 

На такой вопрос ответить сложно.  У каждого человека есть что-то свое – наверное, играет роль опыт, талант, то, как он устроен. Поэтому у каждого есть какие-то свои источники.

Вы много раз говорили о Самуиле Яковлевиче Маршаке как об одиноком человеке. Каково ваше понимание одиночества через призму времени? 

Когда я о нем это говорил и говорю, то имею в виду конкретные факты из его биографии. Ведь, по сути дела, у него никого не было: умерли жена, младший сын, которого он обожал, женщина, которую он любил, были очень плохие отношения со старшим сыном.

Но в какой-то степени одиночество присуще каждому из нас. Ни один человек не может понять другого до конца, и в каких-то вещах мы действительно сами по себе. У одного прекрасного немецкого писателя Ганса Фаллады есть такая книга «Каждый умирает в одиночку» (Hans Fallada, настоящее имя — Рудольф Вильгельм Фридрих Дитценю, немецкий писатель, автор романов в духе критического реализма, - прим. BC). Это верно уже с более глубокой и философской точки зрения, и в этом смысле каждый человек одинок.

Вы убеждены в том, что без страданий человек не получается, характер не выковывается, если все выходит легко и безболезненно. Боль и страдания действительно формируют характер человека? 

Думаю, что характер формирует многое, но то, о чем я сказал, - это одно из самых сильных переживаний, которое значительно влияет на то, как человек смотрит на себя, мир, понимает жизнь. И, конечно, если взять любое произведение искусства, литературы, будь то Библия, классики Достоевский, Толстой, Шекспир, Чехов, то боли и страданиям там всегда отводится большое место.

Такие чувства, как любовь, ненависть, позитивные и негативные, – все они формируют характер. Я не представляю, как человек может прожить жизнь, не испытав этих чувств. Они наверняка свойственны всем, но все зависит от того, в какой мере они в конечном счете отражаются на характере человека.

Вы – человек, который находится в постоянном поиске – ответов на вопросы, своего пути. Чем ищущий человек отличается от сомневающегося? 

Думаю, что ничем. Сомневающийся человек сомневается в себе, миропорядке – это в целом характерно для ученых и журналистов. В этих профессиях без сомнений никак нельзя, потому что сомневаться – значит узнать, понять, бросить вызов.

Мы можем говорить о поиске и в более широком значении – поиске пути, себя, ответа на вопрос, зачем я вообще появился на свет. Как мне представляется, такие поиски свойственны любому человеку, но один отдает себе в этом отчет, а другой не до конца представляет, что с ним происходит. Всякий пытается найти себе применение, но большинство не находит ответа, и многие так и не понимают, для чего существуют.

Но ведь сомневающийся человек полон противоречий, а ищущий – это, наоборот, тот, который уже знает, чего хочет. 

Согласен. Например, чтобы определиться, чем заниматься в жизни, я выбирал одно, выяснял, что это не то, что нужно, выбирал другое и потерял немало времени, чтобы найти то, чего хотел. Не думаю, что люди знают, что они ищут. Ищущий человек всегда испытывает сомнения, сомневающийся – находится в поисках. Грань здесь очень тонкая.

Как вы относитесь к Великобритании? Поменялось ли ваше отношение к этой стране после съемок документального фильма?

Мой опыт обогатился по поездке, литературе, общению с людьми. Когда делаете фильм и стараетесь понять страну и народ, это приводит вас в неожиданные места, в которые вы бы обычно не поехали, потому что делать там нечего, встречаетесь с людьми совсем не вашего круга, и это дает совсем другое, более углубленное представление о стране.

Но я должен сказать, что намеренно делал фильм именно об Англии, а не Великобритании. Британия включает в себя Шотландию, Северную Ирландию, Уэльс, а англичане уже забыли о том, что значит быть англичанами, и называют себя британцами. Шотландцы, ирландцы, валлийцы не забыли о том, что значит быть шотландцами, ирландцами, валлийцами, а для ??нгличан – они все британцы. Эта трансформация произошла вместе с исчезновением империи, до которой как раз никакой Великобритании не было, а англичане были. В частности, огромный интерес к Шекспиру, шекспировской Англии, во многом объясняется тем, что англичане пытаются выяснить для себя, кто они такие, где проходит грань между англичанином и британцем, восстановить это понятие, и это очень любопытно.

Это действительно очень сложная страна – я называю ее японской Европой, ведь она тоже островное государство, как и Япония. Нам кажется, что мы понимаем англичан, но это не так. Они часто говорят одно, а мы можем воспринимать это по-другому. Например, когда они говорят «How interesting», вы можете подумать, что это комплимент, но на самом деле означает «Совсем не интересно». Когда скажут «I hear what you say»,  скорее имеют в виду, что собеседник говорит глупости, а «let’s have lunch one day»  - это гарантия, что они уже никогда не пообедают с вами. И много есть таких поведенческих моментов. В общем, это сложная и необыкновенно интересная страна, которая вызывает у меня симпатию и восхищение.

Как вы относитесь ко всей ситуации с беженцами из Сирии и стран Ближнего Востока в Европе? Верите ли вы в идею «плавильного котла» американского образца? 

Плавильного котла нет и в самой Америке. Люди эмигрировали в США, попадали в эту среду, интегрировались и через пару поколений становились американцами. Но это были в основном европейцы, христианской или иудейской веры, в общем, одной культуры.

По мере того, как стали приезжать люди совсем иной культуры, иной религии и так далее, вместо плавильного котла начал получаться салат. Все перемешано, но все-таки это разные кусочки, которые не становятся однородными.

Совершенно очевидно, что в Европе никакого плавильного котла быть не может. Все-таки Америка – страна иммигрантов, все начинают с нуля, нет никакого прошлого, страна совсем молодая. Европа же – совсем другая, тут каждая страна имеет свою историю, культуру, язык.

Что касается этой гигантской миграционной волны, то это явление сложное. Я уже говорил о том, что нужно отличать мигрантов от беженцев. Мигранту, человеку, который ищет лучшей жизни, можно отказать, а беженец, который спасается от войны, - это совсем другое дело. Чем все это кончится, я не знаю, но боюсь, что плохо. Там не будет никакого котла, ни салата, никакой интеграции. Если европейские страны не изменят свою политику и не сделают ее более жесткой, терпение людей лопнет, и они могут просто устроить кровавую баню. Этого я опасаюсь больше всего.


0 Комментариев

Чтобы оставлять комментарии, необходимо войти в аккаунт

Стартап

Вы устали "работать на дядю" и чувствуете, что могли бы делать больше. Вы солидарны с большинством британ...

Так что же, если не сумасшедшие финансовые вложения, помогло им удержаться на плаву и развить свои компании?

День наслаждения жизнью поможет нам вернуться в то время, когда мы были детьми.
Our website uses cookies to improve your experience. We'll assume you're ok with this, but you can opt-out if you wish. Read more
Accept